На войне свой закон и своя правда, у каждой из сторон. И сейчас можно с полной уверенностью сказать, что всей правды о Второй мировой мы не узнаем никогда. На смену одним мифам приходят другие. Остаются описания отдельных эпизодов и все меньше свидетелей. Да и у свидетелей - правда тоже своя. Все чаще события Великой Отечественной войны становятся обрамлением для журналистских изысков. Недавно одно из "уважаемых" изданий пыталось накормить нас "новостью" о том, что Гудериан не взял Москву, потому что был шпионом НКВД. Как это еще ему у разъезда Дубосеково памятник не поставили. А уважаемая "Литературная газета" пытается сделать сенсацию из концепции упреждающего удара, которая всегда была популярна у руководства РККА-СА, применительно ко всем "вероятным противникам".

Очередная "новость" от "КомерсантЪ-Власть" - полная подконтрольность нашей разведки Абверу в начале войны. Оказывается, именно это не позволило Сталину поверить многочисленным донесениям о готовящемся нападении. Версия вполне достойная, если не считать отсутствия логики существенным недостатком.

Игру с фактами и версиями можно признать невинной забавой журналистов. Но иногда "новое" толкование и пересмотр истории затрагивает не только архивные дела, но и живых людей. Пример - "дело" партизана Василия Кононова. Напомним читателям: в январе 2000 г. Рижский окружной суд признал Василия Кононова виновным в совершении военных преступлений в период Второй мировой войны - уничтожении девяти мирных жителей деревни Малые Баты - и приговорил его к шести годам лишения свободы. Однако, при рассмотрении апелляции, Верховный суд Латвии признал недостаточными доказательства его вины. Дело отправлено на доследование, бывший партизан отпущен на свободу. Можно порадоваться за старика, замученного латвийским правосудием и получившем, наконец, российское гражданство, но ведь дело не закрыто. Инцидент не исчерпан, прецедент создан.

Характерно то, что основным документом, на котором основывалось обвинение, был рапорт самого Кононова. Бессмысленно возмущаться действиями латвийских властей. У них своя правда - подогреваемая конъюнктурными соображениями и "комплексом неполноценности в государственном масштабе" . А у Кононова - своя - та, которая полностью соответствует "Директиве Совнаркома Союза ССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей о мобилизации всех сил на борьбу с врагом" от 29 июня 41 года:

И причем тут Женевская конвенция и статус "нонкомбатанта"?

Мальчишки по-прежнему играют в войну. Но стреляют уже не в "немцев". Фильмы и книги о войне уже не пользуются той популярностью, как в еще недавние годы. Может это и хорошо, ведь на самом деле все было не так, как в фильмах.

Отрывок из дневника А. И. Далидовича - одного из организаторов партизанского движения на территории Минской и Полесской областей. (Приводится с сокращениями).

22.06.41 г. Поступила телеграмма с объявлением мобилизации военнообязанных и транспорта в связи с нападением фашистской Германии на нашу советскую Родину. […]

24.06.41 г. Поползли провокационные слухи, что Вилейка занята немцами, что руководящий состав области, а также руководство Мядельского района, выехали в неизвестном направлении. Связи с областным руководством нет.

Немцы бомбили железную дорогу около полустанка Кривичи. В результате бомбёжки в деревне Осово убиты три коровы и несколько овец.

Все секретные документы райисполкома отправили на станцию в эшелон, остальные документы сожгли.

Вечером были эвакуированы семьи ответственных работников района.

25.06.41 г. Продолжалась мобилизация людей и транспорта. Противник бомбил Кривичи и Будслав. В Кривичах повреждений нет, сожжена деревня Полесня. Среди населения поднялась сильная паника.

Некоторые руководящие работники нашего района настаивали на отъезде на восток. Я категорически возражал, поскольку не было никаких распоряжений на этот счёт, считал что успехи немцев временные. Предлагал оставаться на месте и, в крайнем случае, уйти в партизаны.

Вечером поступило распоряжение райвоенкома Ясько о роспуске призванных в армию людей и раздаче населению мобилизованных лошадей.

30.06.41 г. Выехали в свой район. С началом войны бывшие кулаки и прочие недовольные советской властью подняли головы. Начались грабежи и убийства советских работников.

По пути мы заехали в Бубновский сельсовет. Он был разграблен. Готовилась казнь заведующего клубом комсомольца Александра Крупского. Кулак Базаревич уже прилаживал на арке ворот петлю.

Мы собрали всех крестьян. Приказал всё разграбленное имущество сельсовета вернуть назад, что и было выполнено. Базаревича расстреляли. Крупский присоединился к нашей группе.

01.07.41 г. […] Весь партийный и советский актив района, состоящий в это время из 53 человек, разбили на две группы, назначили командиров, установили охранение и дежурство. По существу был организован отряд с воинским порядком и дисциплиной.

В местечке Будслав элементы, недовольные советской властью, вооружились и начали обстреливать красноармейцев. Нами были приняты меры: 10 человек, захваченных нами с оружием, были расстреляны. Всему населению приказали имеющееся на руках оружие сдать. Частично это приказание было выполнено.

Днём в Будславе появилась легковая автомашина с пятью немцами. Мы её обстреляли. Немцев убили, а машину сожгли. […]

Мне удалось узнать, что в Долгинове элементы, недовольные советской властью, встретили немцев хлебом, солью и цветами. В Кривичах немцы расправлялись с еврейским населением.

02.07.41 г. […] Утром в Докшицах немцы пытались нас захватить, открыли огонь, но мы без потерь успели вырваться из местечка. Немцы на автомашинах преследовали нас, трижды бомбил и обстреливал самолёт. Шёл сильный дождь, настроение у всех было неважное. Несмотря на всё это нам удалось благополучно доехать до моста через реку Березину, где нагнали нашу воинскую часть.

Военные отняли у нас две из трёх автомашин, и большей части нашего отряда пришлось пешком идти по направлению к Витебску. […] В тот же день Лепель был занят немцами.

Возвращаясь к современности, хочу добавить, что в Чечне тоже у каждого своя правда. А вот закон партизанской войны - один - отсутствие правил. Сторона, воюющая по правилам, становится предсказуемой и уязвимой. А ООН может создавать очередной трибунал по расследованию военных преступлений.

Фотография из фондов Карельского государственного краеведческого музея.

Георгий Далидович, ePolit